Глава Брестского облисполкома Сумар по телефону удержал женщину от выхода на площадь Ленина – с голодовкою протеста. Впрочем, временно, сказала Евгения Владимировна Смирнова, кандидат педагогических наук, шесть лет назад уволенная из местного университета имени Пушкина.
Женщина отчаялась найти правду и жалуется на преследование. Последней каплей, переполнившей чашу, стала смерть единственного сына 10 декабря.
Смерть спровоцировали ее недруги, говорит Евгения Смирнова. Сожгли шиномонтаж тридцатишестилетнего предпринимателя, надеясь потом доказать, что он сам поджег его в стремлении получить страховку. Но оказалось, что страхования в принципе не было, фирма брала шины к хозяйственной технике на реализацию под свой риск. Поэтому, пока шло заявленное следствие, деньги, около пятидесяти миллионов белорусских рублей, пришлось возвращать Смирнову-младшему. Милиция поджигателя нашла, но он даже после первого суда, на который не явился, успел продать и рассовать свое имущество. При случайной встрече с сыном сказал тому в лицо, что ни рубля не отдаст, потому что у него всё схвачено, говорит Евгения Владимировна.
Поджигатель не явился и на второй суд. И вот – у сына не выдержало сердце. Мгновенная смерть.
Убитая горем мать вспоминает, что он был совестливый, специально не учился в Бресте, чтобы не наговаривали, мол, мать толкает. Получил три высших образования. А она не брала ни копейки со студентов, говорит кандидат наук Смирнова. Этим-то и перешла дорогу любителям подношений в БрГУ имени Пушкина, так что не дали защитить докторскую диссертацию. И спровадили противозаконно, за год до пенсии, сфальсифицировав голосование.
Смирнова утверждает это, предъявляя документы и показания свидетелей. Говорит, что «суды под диктовку доморощенной мафии» покрыли увольнение. В результате ее не брали на работу никуда. А сын шесть недель лежал в больнице, переживал несправедливость.
После того, как были уплачены последние деньги за сожженные шины, говорит мать, «он как-то сел ко мне поближе и, словно чувствуя что-то, сказал: «Мамочка, когда я начну снова работать? Как выбраться из всего этого? Ведь нужно кормить девочек».
Остались двое школьниц-сирот, говорит потерявшая сына мать. Невестке пришлось идти на мороз, на рынок. Как жить?
Поэтому Евгения Владимировна Смирнова готовится выйти на площадь. Об этом она честно предупредила хозяев дома на ней. В конце концов, те доложили главе облисполкома. Константин Сумар полчаса расспрашивал по телефону упущенное подведомственными службами. Кое-что пообещал, но Смирнова, наученная долгими годами унижений, словам уже не очень верит. «Они не вернут мне сына, - плачет мать. - Но я хочу, чтобы теперь уже ко мне пришли те, кто не обеспечил принудительную доставку в суд наглеца-поджигателя. Это они виноваты в смерти сына. Я хочу, чтобы были возбуждены иски, чтобы начались следственные действия против взяточников и их «крыш» в БрГУ. Пусть послушают студентов, как они платят. Я хочу, чтобы были справедливо исследованы обстоятельства злоупотреблений служебными полномочиями, с привлечением всех свидетелей, а не только угодных. Это нужно не мне, Пусть это облегчит жизнь другим людям».
