Развязав Вторую мировую, а затем напав на СССР, Германия сама оказалась в щекотливом положении. Миллионы здоровых крепких мужчин были мобилизованы в действующую армию, тем самым оголились рабочие места в самом «рейхе». И хотя германская армия на Западе скорее больше прохлаждалась, чем воевала, тем не менее, мобилизованные мужчины были фактически вырваны из экономики страны. Существующие вакансии требовалось чем-то заполнять. Набирать население из Западной Европы немцы по причине «расовой» солидарности не спешили, и тогда их взор устремился на восточные оккупированные земли. Этих славянских «унтерменшей» можно было загонять на самые грязные и тяжелые работы, при этом платя полный мизер.
Массовая вербовка мирного населения Беларуси на работы в Германии началась в январе-феврале 1942 года. Однако, вербовка проходила вяло, так как несознательные белорусы никак не понимали своего счастья ехать в Германию. Тогда в ход была пущена агитация и пропаганда в виде рекламных плакатов и демонстрирования кинохроники о счастливой жизни иностранных рабочих в рейхе.
Осенью 1942 года в Бресте был создан перевалочный пункт, один из крупных в Беларуси, на который стекались будущие восточные рабочие из Украины и Беларуси в ожидании своей очереди на отправку в рейх. На первых порах люди верили немецкой пропаганде и соглашались быть добровольцами. Как писал в одной из своих историй В. Сарычев, «будущие арбайтеры задерживались на сутки-другие, но не роптали, были веселы и полны энтузиазма». Некоторые «счастливчики» несколько дней томились в очередях, чтобы записаться в Германию. Однако, вскоре поток желающих стал иссякать, да и не был он таким большим. Тем более, что разнарядки на работы в Германию приходили с совершенно невероятными цифрами. Рейх пожирал большие ресурсы... Да и сами немецкие власти на местах не были заинтересованы в угоне большого числа местного населения: иначе кто будет работать здесь?
Комиссар Брестского округа в одном из отчетов начальству в апреле 1942 года прямо говорил о своих сомнениях: «Ко мне в округ прибыла организация из рейха, занимающаяся мобилизацией рабочей силы в рейх, которая должна мобилизовать в моем округе 20000 рабочих. Однако, я отдам тех рабочих, в которых я не нуждаюсь». Буквально на следующий день, он писал о несознательности местного населения: «...вербовка бесполезна, так как никто не хочет уезжать отсюда добровольно на работы. А поэтому все трудоспособное сверхплановое население будет принудительно схвачено и отправлено в Германию. Сначала в этом деле возникли трудности, так как начали неправильно проводить эту акцию, в результате чего большая часть крестьян и рабочих исчезла в лесах».
Как надо было «правильно» проводить акцию, подсказала 6 декабря 1942 года газета «Наше слово», издававшаяся оккупационными властями:
«Регистрация молодежи.
Бургомистр Бреста М. Оппельн-Брониковский оповестил городское население, что согласно распоряжению п. Генерального Комиссара вся молодежь мужского и женского пола в возрасте от 15 до 18 лет (1924, 1925, 1926 и 1927 г. р.) 2, 3 и 4 декабря должна зарегистрироваться и пройти врачебный осмотр на пригодность к работе в Германии. Одновременно подлежат регистрации все учительницы и учителя. После регистрации и врачебного осмотра молодежь и учителя будут уведомлены, пригодны ли они к работе и к выезду. Выезд молодежи и учителей из Бреста назначен на 14 декабря. Все признанные к выезду собираются 14 декабря в бывшей еврейской больнице на ул. Белостоцкой, 60, до 12 часов пополудни. Освобождены от выезда будут те, кто уже работает на железной дороге, на строительстве дорог, в лесничестве, на лесопилках или в военных учреждениях».
С осени 1942 года в Бресте начались массовые облавы на «несознательных» с целью их последующей отправки в Германию. О том, как проходили такие принудительные отправки и своей работе в Германии вспоминали после войны очевидцы тех событий. Как рассказывала позднее жительница Бреста А.А. Устинова, «фашисты схватили меня 10 апреля 1942 г. на улице. Отправили работать к бауэру Хуго Мацу в местечко Фарбай. Выполняла самую тяжелую работу, работала по 14 часов в день. Смотрела коров и свиней, кроме этого работала в поле. Платили очень мало (18 марок в месяц), питание было плохое – картошка и молоко после переработки. Хозяин ненавидел меня, часто бил, приходилось даже обращаться в полицию. Потом меня отправили на фабрику в г. Лейцшн, где приходилось работать по 12 часов в день и также выполнять тяжелую работу».
Другая жительница города, Т.И. Белявская вспоминала, что «23 июля 1943 г. полицаи окружили жилой квартал. Всех, кто находился дома, схватили и отправили в Германию. Меня и двоих моих детей постигла такая же судьба. Всех погрузили в товарные вагоны, всезли до французской границы. Высадили около г. Мец. Здоровых мужчин отобрали для работы в шахтах, а женщин и детей повезли в Рейнскую область в Арденны. На одной из площадей этого города шла распродажа рабочей силы. Одиноких женщин распродали быстро, а на меня с детьми покупателя не нашлось. Отвезли нас в деревню Бургбароль к богатому землевладельцу и хозяину гостиницы. Работать приходилось с 6 часов утра до 10 часов вечера. Теплой одежды не было. Жила с детьми в холодной комнате, которая вообще не отапливалась. Ели то, что оставалось от хозяина. Ненависти ко мне и детям хозяева не скрывали, хотели отправить меня в концлагерь».
Ждите загрузки ссылки для показа изображений!
Как видно, реальность не совпадала с пропагандистской сказкой...
По материалам сборника «Память. Брест. Книга 2», публикаций В. Сарычева,
фото «Русский фортификационный сайт. Брестская крепость» и http://belarus-ww2.livejournal.com
