Александр и Катерина, молодая пара из Бреста, задумали поездку во Вьетнам. Они долго мечтали об азиатском колорите, собирали деньги и надеялись, что все пройдет как по маслу, ведь и туроператор крупный, и страховка есть — от солидной московской компании. Все было хорошо, но за три дня до отлета домой их сбил скутерист. Белорусы оказались в беде в чужой стране, где даже по-английски мало кто говорит. От кого ждать помощи, если страховая умыла руки, и что пришлось пережить брестчанам за эти несколько дней, читайте в сегодняшнем материале Onliner.by.
— Мы не какие-нибудь мажоры, и эта поездка далась нам не просто так, — рассказывает Александр. — Мы с девушкой работаем на одном из предприятий в Бресте, целый год откладывали деньги. Была мечта поехать куда-нибудь в Азию. Выбрали Вьетнам.
Молодые люди нашли в Минске подходящего туроператора, подписали необходимые документы, заплатили деньги. Страховка у них была от московской компании. Короче говоря, собрались и рванули на край света, аж в Нячанг — популярный курортный городок на побережье Южно-Китайского моря.
— Все было нормально. Но 29 апреля вечером нас с девушкой на пешеходном переходе сбил скутерист. Мы переходили улицу, шли как полагается, кругом было много людей. Это набережная, там всегда очень оживленно.
Азия… Во Вьетнаме какое-то безумное количество двухколесного транспорта. Он повсюду. Гиды сразу же предупреждают туристов: будьте осторожны, эти летают безо всяких правил.
— Нам об этом говорили. Но учтите: пешеходный переход, люди пошли через дорогу. И скутеры вроде как остановились, пропускали пешеходов. Но у них из-за спин выскочил парень, не успел остановиться и из всей толпы врезался именно в нас двоих, — вспоминает молодой человек.
Александра зацепило по касательной. Он держал Катерину за руку, но внезапно их разлучили. Скутер врезался в девушку, и ту отбросило на разделительную полосу. А ограждения там не то что у нас — клумба высотой около полуметра с диковинной растительностью, обложенная камнями. Вот об эту клумбу Катя и ударилась, причем головой и лицом.
— Я лежал на асфальте и пытался понять, что же произошло. Я видел Катю, она не двигалась. Скутерист не упал, но остановился, — рассказал Александр. — Ко мне подошел какой-то парень, русский. Говорит: «Давай, братюня, поднимайся, я помогу».
К счастью, как раз в этот момент мимо проезжала машина скорой помощи. Пострадавших повезли в больницу. Полицию никто не вызвал. Саша пытался разобраться, что с Катей и в каком состоянии он сам, — им было не до того. Как ведут себя местные в случае ДТП, мы не знаем. Так или иначе, но о дальнейшей судьбе человека, совершившего наезд на пешеходов, нам ничего не известно.
— Уже позже мы узнали, что нас привезли не в ту больницу. В Нячанге несколько клиник, и есть та, куда обычно доставляют туристов. Нас же медики подобрали просто случайно, на улице. И отвезли в больницу для местных. А может, она ближе была, я не знаю. Условия там не сказать что плохие, но была одна проблема: практически весь персонал не говорил не то что по-русски, но даже по-английски.
Пока девушкой занимались врачи, Александр поспешил связаться со страховой компанией, ведь у него в договоре было четко прописано, что в случае непредвиденной ситуации он обязан поставить ее в известность. Там сказали, что помогут: для начала предоставят русскоговорящего переводчика, чтобы белорусы хотя бы понимали, что им говорят медики. Насчет переводчика сказали: ждите, приедет.
— Катя была в ужасном состоянии. Она не могла подняться, у нее не открывались глаза — так сильно опухло лицо. Я очень за нее боялся, ведь было непонятно, какие травмы, насколько они серьезны. Приходилось просто ждать в неведении, — Саша тяжело вздыхает, рассказывая об отдыхе, который должен был запомниться совсем другим.
Белорусов разместили в палате вместе с местными жителями — всего пять человек. Одна особенность: во вьетнамской больнице с пациентом фактически живут его многочисленные родственники.
— В целом это выглядит очень странно. На лестницах клиники, как табор, спят родственники пациентов. В кассе, где оплачивается счет за медицинские услуги, стоит мультиварка, в которой кассир варит какие-то макароны, — рассказал Александр. — Вопросы по санитарии, конечно, есть.
30 апреля во Вьетнаме — День победы. Это государственный праздник в честь окончания Вьетнамской войны в 1975 году. Массовые антивоенные протесты в США и лозунг Make love, not war — это все отголоски того противостояния.
Ликующей стране было как-то не до белорусов, лежащих в больнице. Переводчик так и не появился.
— Я позвонил в страховую, спросил, где их обещанный переводчик, ведь я даже диагноз уточнить не могу. Мне ответили: ждите. Ничем другим они не помогли. Им нужен был отчет из больницы, который потерялся, как мне сказали, как раз у этого загадочного переводчика. А новый отчет могли передать только на следующий день, 1 мая, — рассказал Александр. — Второго числа нам улетать. Но в страховой меня успокоили, сказали: не переживайте, мы вас не оставим, все будет нормально.
Катерина понемногу пришла в себя, но самочувствие ее было неважным. Нормально есть и пить она не могла, и Саша поил ее с ложечки йогуртом. Было жарко, но кое-как спасали вентиляторы в палате.
Так прошел еще один день, наступил следующий — 1 мая. Переводчик не появился. В страховой получили медицинский отчет, но даже после этого не торопились каким-либо образом помочь, ждали заключения о наличии в крови пострадавшей алкоголя. Это продолжалось до обеда 1 мая.
Наконец Александру повезло хоть в чем-то: в больнице появился молодой англоговорящий доктор.
— Он рассказал, что томография у Кати нормальная, внутренних повреждений нет. Ей сделали рентген, но результаты не были известны…
Что хуже всего, утром 2 мая у белорусов авиарейс домой. При этом девушка находится в больнице, врачи не дают разрешения на перелет — а без этого разрешения с такими травмами в самолет нельзя. Саша был в сложной ситуации: туроператор помочь ничем не мог, ссылаясь на то, что это ответственность страховой компании. Пообещали своего переводчика, но и он, как ни странно, не объявился. Страховая бездействовала, говоря о недостаточном пакете полученных документов. Откуда было ждать помощи?
Через англоязычного доктора Александр сам узнал телефон нейрохирурга, в компетенции которого было дать разрешение на перелет. Он дозвонился до него и попросил приехать. К счастью, врач не отказал.
— Провели обследование. У девушки прошли головные боли, которые не прекращались с момента ДТП. Стал приоткрываться хоть один глаз, она смогла самостоятельно встать. Благодаря всему этому нам удалось получить разрешение на то, чтобы улететь домой.
Оплатить медицинские услуги, как предполагал Саша, должна была страховая компания. А им с Катей оставалось переждать еще одну ночь и назавтра улететь в Беларусь.
— Ближе к вечеру мне перезвонили из страховой. Они сказали, что наш случай признан нестраховым. Девушка, которая со мной разговаривала, очень интересно выразилась: «Рекомендуем вам оплатить медицинские услуги самостоятельно», — рассказал парень. — Мне объяснили, что у них нет отчета из полиции. Хотя в страховой прекрасно знали, что нас обоих прямо с улицы забрала скорая и что вызвать эту полицию было некому.
В больнице выписали чек — что-то порядка $300.
— Чек не сказать чтобы очень большой, учитывая, что это медицина. Но был конец отпуска, резервов не хватало, — пояснил Саша. — А я понимаю: раз случай нестраховой, значит, нами заниматься больше никто не будет. И если на самолет мы не успеем, то никто не поможет. Короче, взял часть купленных сувениров и отправился в город сдавать их за полцены.
Кое-как удалось наскрести недостающую сумму. Наконец-то самолет в Москву, а затем через Минск пара вернулась домой, в Брест. Отдохнувшими? Не похоже. Красивыми-загорелыми? Куда уж там.
Саша благодарен персоналу больницы, в которой они провели эти дни. Говорит, несмотря на общий странноватый вид и вопросы по санитарии, медики делали все возможное, чтобы как-то помочь и, в сущности, за два дня вернули девушку к жизни, по крайней мере для того, чтобы она смогла выдержать перелет.
Страховая компания, по его словам, не помогла ничем. Обещали переводчика — он не появился, уверяли, что помогут, — в итоге предложили выпутываться самостоятельно.
По возвращении Александр намерен подать в суд. Говорит, не столько ради денег, сколько из принципа.
Корреспондент Onliner.by позвонил в Москву, в офис этой компании, чтобы разузнать, с чем же был связан отказ в предоставлении помощи. Там не стали разглашать информацию, пояснив, что возможные причины отказа и так указаны в документах.
Мы пересмотрели бумаги, которые были у Саши. Но там ничего не сказано о том, какие документы должен собрать клиент для получения помощи, нет ни слова об отчете из полиции. Зато указано, что полисом не покрывается лечение хронического заболевания, а также что страховщик не оплачивает медицинские расходы, произведенные без согласования с диспетчерским центром.
— Самое ужасное — это чувство безысходности, какой-то беспомощности, которое иногда подкатывало, — вспоминает собеседник. — Было страшно за Катю, страшно, что самолет улетит без нас. Были мысли, что загибаемся.
В Бресте девушку снова положили в больницу, она выздоравливает. Остались синяки и шишка на голове. В районе скулы есть трещина, но вроде ничего опасного. Врачи говорят, что Кате повезло, поскольку она ударилась лбом — самой крепкой частью головы. Если бы боком, все могло бы быть гораздо хуже.
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
Автор: Виталий Петрович