Что большинство из нас знает про оборону Брестского вокзала станции Брест-Центральный? Только несколько строчек из школьных, либо вузовских учебников. Взглянем на оборону Брестского вокзала по-новому. Слово участникам событий, с небольшими замечаниями автора статьи. Эти живые свидетельства позволяют по иному, без прикрас и патриотической ура-пропаганды, взглянуть на самые трагические стороны военной жизни.
фото из коллекции Александра Пащука
А.В. Кулеша (бывший рядовой линейного отдела милиции):
– В ночь на 22 июня я заступил на дежурство в полночь. Жил я в д. Плоска. Вышел из дома загодя с братом Михасем, который гостил у нас и возвращался к себе в Брест. Ночь была теплая, мы шли не торопясь, перебрасываясь слухами о скорой войне, которые с каждым днем становились все упорнее. В городе уже подчистую расхватали крупы, соль, спички. Все это очень тревожило, но в войну все равно не верилось…
Иду так, а на душе неспокойно. На углу Красногвардейской и Фортечной мы с братом словно споткнулись: возле телеграфного столба трое в гражданском весело переговаривались с четвертым. Тот, примостившись наверху, резал провода, и они с шуршанием падали на землю. Мы заподозрили неладное, но они, не обращая внимания, продолжали беззаботно перекликаться с приятелем на столбе, так что мы решили, наверное, срочный ремонт. То же самое сказали и на вокзале, в дежурке, где я поделился увиденным (Здесь возникает главный вопрос: ты милиционер, обреченный властью и спокойно проходишь мимо подозрительных лиц?). Не успел выйти на перрон, где мы с Леней Мелешко, самым молодым постовым, несли дежурство в ту ночь, как в городе погас свет. Через несколько мгновений вспыхнул снова и тут же погас опять. Пассажиры заворчали. И в вокзале, и на перроне их скопилось тысячи полторы. Добрая половина – женщины. Откуда-то вынырнула группа пограничников, человек тридцать. Закомандовали громко, чтобы я вел их к дежурному. Там они потребовали немедленной отправки служебным поездом. Меня что-то насторожило: может, почудился ненавистный барский окрик, прозвучавший, когда они обратились ко мне. Только скрытно я последовал за ними и замер на месте, услышав, как они тихо заговорили по-немецки. Кинулся к дежурному командиру отделения Швыреву, но тот только усмехнулся:
- Тебе сегодня все чудится, Васильич. Перекрестись!
Опять возникает вопрос: чем ДОЛЖНА заниматься милиция по долгу службы?
А.И. Цвир (бывший помощник военного коменданта вокзала, лейтенант)
– Жизнедеятельность вокзала была парализована, не было связи, которая была отрезана до начала артиллерийского огня. Все подвалы и подъезды были заполнены пассажирами и неизвестными людьми, заранее присланными для диверсионной работы.
… Через 10 минут (после начала артиллерийского налета, утром 22 июня) я был на вокзале в управлении военного коменданта, но деятельность узла в первые же минуты была парализована… Узел находился под артиллерийским и пулеметным огнем. Не было никакого руководства и указаний вышестоящего командования, а потому решения принимались самостоятельно. Вынужден был сразу бежать в штаб корпуса (ул. Леваневского, здание суда) за разъяснением ситуации об эвакуации семей военнослужащих. На вопрос «Как быть с семьями?» мне ответили «Пусть пока находятся в подвальном помещении, а дальше будет видно».
Это безграничное славянское головотяпство, наверное, неисправимо. «Дальше будет видно» привело к тому, что значительное число женщин и детей остались в городе на расправу врагу.
Следует отметить, что в ночь на 22 июня на вокзале скопилось значительное количество военнослужащих в ожидании утренних поездов. Группа связистов 74–го авиационного полка под командованием старшины Павла Баснева ехала в Пружаны за пополнением.
Военнослужащие 291–го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона, которые везли партию сапог в свою часть, ожидали поезд на Высокое. Также там находились красноармейцы 66–го укрепрайона во главе с политруком Федором Зазирным и команда летчиков Борисовского летного училища.
По воспоминаниям А. Кулешы, начальник линейного отделения милиции Андрей Воробьев появился на вокзале буквально через 10-15 минут после начала артналета.
М. Ярошик (бывший рядовой линейного отдела милиции)
– Воробьев дал команду забрать все личное и конфискованное оружие, патроны, которые находились в общежитии… в 300 метрах от вокзала.
Это сейчас здание дистанции лесозащитных насаждений, буквально под автомобильным мостом, связующим улицы Ленина и Брестских дивизий. Примерно к 8 утра появился начальник отделения железной дороги Лев Елин. Пока были силы, сдерживали немцев на дальних подступах к вокзалу.
Л. Мелешко (бывший рядовой линейного отдела милиции)
– … Меня на пути к вокзалу остановил командир отделения Семен середа и передал приказ Воробъева немедленно отправиться в крепость, выяснить обстановку. И если вражеские действия… не провокация…, попросить присылки на вокзал подкрепления.
Разрозненные, хаотично сформированные группы, отстреливались от противника на дальних подступах к вокзалу, затем уцелевшие защитники перебрались непосредственно на его территорию. Вскоре со стороны города прибежали около 25 бойцов. Они рассказали, что немцы уже появились с Московской стороны. К 11 часам появился неизвестный лейтенант, оборонявший Варшавскую сторону, сказав, что немцы заняли вокзал. Заняв грузовой двор и привокзальную площадь, немцы полностью замкнули кольцо окружения.
В этих условиях оборонявшие вокзал военные и простые пассажиры были вынуждены спуститься в подвалы.
М. Мартыненко (бывший начальник Брестской дистанции сигнализации и связи)
– Собравшись вместе, выяснилось, что у нас одновременно действовало самостоятельно 2 группы. Объединившись в одну, мы на так называемом военном совете, решили сражаться до последнего патрона… Среди нас находилось не менее 30 человек гражданских.
А. Шихов (бывший поездной диспетчер Брестского отделения)
– Лейтенант Николай взял на себя командование «подвальным гарнизоном. Красноармейцы, железнодорожники и милиционеры были разбиты на три взвода.
Вероятно, этим лейтенантом был Николай Царев, незадолго до войны закончивший Ульяновское пехотное училище. Помимо него «подвальным гарнизоном» командовали еще некий политрук Константин (ставший комиссаром отряда) и старшина Павел Баснев (на фото справа). По всей видимости, гражданских лиц в подвалах было намного больше, чем 30 человек, вспомненных Мартыненко. Следует учесть, что здесь также находились женщины с детьми. Они то и создавали проблемы для защитников. Как писал С.С. Смирнов, «как ни зорко наши стрелки сторожили окна, все же гитлеровским солдатам удавалось иногда незаметно подобраться сбоку и забросить гранату то в одно, то в другое помещение. Гранаты рвались в толпе пассажиров, убивали, ранили детей, женщин, и каждый раз при этом возникала такая паника, что военные лишь с большим трудом наводили порядок. Выход оставался один — отправить всех штатских наверх, в немецкий плен. Тут, в подвалах, их все равно ожидала смерть от пуль, от гранат врага и от голода. В плену они могли уцелеть и сохранить своих детей».
Мирные граждане покинули подвалы к утру 23 июня. Есть данные, что среди военных осталась одна женщина, некая Надежда, работавшая до войны следователем прокуратуры. Она взяла на себя уход за ранеными. В течении двух первых дней войны немцы через рупоры пытались уговорить подвальный гарнизон прекратить сопротивление, обещая ему «почетную капитуляцию». Чтобы смутить осажденных, передавались ложные сведения о том, что Красная Армия повсюду прекратила сопротивление. На третий день немцы через один из подвальных отсеков вылили несколько ведер бензина, бросив следом гранаты. Гарнизон с трудом остановил распространение огня. Через несколько дней гитлеровцы пустили в подвалы химическое оружие – гранаты со слезоточивым газом. Газовая атака продолжалась несколько часов. К счастью, погибли при этом немногие. Газ где-то находил выходы наружу и понемногу улетучивался. Наконец, немцы решили затопить подвалы водой. Подогнали паровоз с мощным насосом и с огромной силой начали пускать воду в подвал. Вот как описывал оборону подвалов его защитник А. Шихов:
– Мы освоились немного. В 10 часов немцы заняли вокзал. Слышали, сапоги сверху топают. В двери сказали: «Кто находится в подвале – немедленно выходить, иначе будете уничтожены. Вышла половина людей: пассажиры, железнодорожники. Солдаты остались. Ночь переночевали спокойно. Ночью появились старший лейтенант, политрук и старшина. Немцы с утра начали подходить к дверям, но командиры поставили бойцов и каждого срезали. Немцы все требуют сдачи. На второй день пустили не то дым, не то газ. Намочили платки (бак для отопления там) и дышали. Это продолжалось минут 40-50. Немцы пробовали гранаты бросать, но углы нас спасали.
На третий-четвёртый день начала поступать вода с разных сторон. Немцы шланги подтянули, из-под стен шла вода. В подвале несколько отсеков с перегородками. Вода заливала их последовательно, а мы отступали, отстреливались.
На восьмой день старший лейтенант, политрук и старшина пошли в разведку. И была слышна перестрелка. Они уже не вернулись.
Потом вода по горло. Решили сдаваться. Сначала вылезли на перрон двое гражданских и пошли через пешеходный мост. Нам видно, что их не задерживают. Потом вылезли мы, ещё трое, а за нами другие. По нам огонь. Положили – и в плен. Военных отделили и отправили на Тересполь. Девять дней сидели в подвале.
Его рассказ дополнил М. Мартыненко:
– Около 9–10 часов утра выбрались под навесной перрон. Первыми выползли я и Шихов. Взяв с собой куски разбитого кирпича, под видом рабочих по уборке территории мы вышли. Отошли уже на значительное расстояние, как вдруг три немца настигли нас с криком «Хальт!». Ударив нас прикладами, погнали к навесному перрону, где уже находились все гражданские, вышедшие из подвала... Взяв себя в руки, я повернул голову, посмотрел на нашу шеренгу. Только здесь я подсчитал, сколько нас оставалось. Нас было во второй группе 27 человек. Среди нас были две женщины, работницы дистанции связи: телеграфистка Тригер Мария и телефонистка Ольга Кривцова. Вид у нас был нечеловеческий. После почти четырёх суток в воде тело и руки были сморщенными, грязными, виднелись одни зубы и глаза. Все были истощёнными, обросшими, и потому казалось, что все мы похожи друг на друга…
Ждите загрузки ссылки для показа изображений!
фото под спойлером:
Drang nach Osten. Перед погрузкой в поезд
В зале ожидания Брестского вокзала
Венгры на Брестском вокзале
Защитники вокзала, плененные в июне 1941 г.
Место, где стояли пленные защитники вокзала
Немецкие войска ездили с комфортом
Немцы любили комфорт...
Первый допрос. Вокзал, июнь 1941 г.
Пленение советского бойца на вокзале
Пленные защитники возле здания вокзала
Пленные защитники вокзала
Предвоенное фото сотрудников линейной милиции
Прибывшие в Брест немецкие военнослужащие
Советские военнопленные на вокзале. Фото июня 1941 года
Это было 29 июня. До сих пор неизвестно, сколько защитников вокзала погибло при его обороне. Только в первый день обороны пало 17 милиционеров из линейного отдела. В плену погибли старшина Павел Баснев и лейтенант Николай Царев. 2 июля сумел вернуться домой начальник отделения Андрей Воробьев, но сразу же был выдан предателем, схвачен немцами и расстрелян…
Автор: Олег Карпович
историк