Twitter Виртуального Бреста Группа в одноклассниках

Воспоминания брестчанина Губенко: Они шагали в бессмертие по брестским улицам

16  Октября 2015 г.  в 22:09 : История города Бреста

В последнюю майскую ночь 1941 года я проснулся от шума проходившего поезда. Такие случаи были уже не раз, в этом для меня не было ничего ни необычного, ни чрезвычайного. Дом, в котором я жил до войны в Бресте, был расположен всего в 50 - 60 метрах от железнодорожных путей, они хорошо просматривались из моей комнаты на втором этаже дома.

на фото сверху - рисунок автора, справа - автор в молодости

Из окна был хорошо виден железнодорожный переезд, которым заканчивалась Пушкинская улица, за переездом начиналось предместье Киевка, возникшая в 70 - годах позапрошлого века при строительстве ветки Привислянский железной дороги, соединившей Брест с Ковелем, а через него с Киевом, от которого и получило своё имя брестское предместье, выросшее рядом со станцией Брест - Полесский, её небольшим вокзалом, громадным по тем временам вагоноремонтным депо, пакгаузами, различными зданиями служебного назначения, некоторые из них пока сохранились до сих пор. Станция разрасталась многочисленными запасными путями, соединившись железнодорожными ветками со станциями Брест - Центральный, Брест - Восточный, образовав единый Брестский железнодорожный узел. Железнодорожные ветки станции обслуживали военный городок по улице Папанина, в 20 - е годы была построена учебная железнодорожная ветка во дворе Технической школы, ставшей в последствии железнодорожным техникумом.

Железнодорожные пути станции Брест - Полесский стали восточной границей города, за которой выросли его предместья - Киевка, Новый Тришин.

В 1939 - 41 г.г. все пути станции были забиты составами товарных вагонов, среди них попадались составы «трофейных» пассажирских вагонов польских железных дорог, стоявших на ещё сохранившихся железнодорожных путях с шириной европейского стандарта.

Я и мои друзья любили бродить в этом лабиринте путей, вагонов, забираться в них, особенно в пассажирские, заглядывая в их купе, рассиживаясь на мягких, оббитых бархатом, там где он уцелел, сиденьях, проходя вагонными коридорами из конца в конец состава. Пассажирские составы были похожи на «мёртвый город», внезапно покинутый его жителями, исчезнувший вместе со своей страной.

Товарные вагоны были для нас гораздо интереснее снаружи, чем изнутри, это были настоящие бродяги, судя по тому из каких мест необъятной страны они собрались на станции Брест - Полесский.

Большинство из них было из европейской части, но были пришельцы из Урала, Сибири, Средней Азии. По надписям на вагонных стенах мы читали биографию вагона, когда и где он был построен, к какой железной дороге он принадлежит, дату последнего ремонта, грузоподъёмность, систему тормозов - Матросова для товарных, Вестингауза - для пассажирских, и ещё много разных прочих сведений. География страны отражалась скупыми надписями на стенах вагона.

Станция жила круглосуточной напряжённой трудовой жизнью, темп которой снижался только в ночное время. Она затихала, зажигались желтоватые огоньки фонарей многочисленных стрелок, оснащённых керосиновыми лампами. В те времена керосиновое освещение было превалирующим. Железнодорожные проводники, кондуктора пользовались тяжёлыми керосиновыми фонарями, дававшими довольно тусклый свет, в насмешку они были названы своими пользователями «кагановичами», по фамилии многолетнего наркома путей сообщения Л. Кагановича.

Каждый рассвет нового рабочего дня начинался с того, что маневровый паровоз серии ОВ, знаменитая «овечка», приземистый, с громадной трубой, со славным прошлым: в молодости он был основным товарным паровозом царских дорог, с неожиданным для него славным будущим: во время войны он двигал бронепоезда, начинал растаскивать вагонное стадо, формируя из них целевые составы, иногда перекрывая надолго железнодорожный переезд.

Пронзительные свистки составителей, звуки сигнальных рожков стрелочников, лязг вагонных буферов, пробегающих как по клавиатуре, от вагона к вагону, все эти звуки смешивались со свистом стравливаемого пара, паровозными гудками, оглушительными, похожими на пушечные выстрелы, звуками вырывавшегося из паровозной трубы дыма - симфония трудового дня, ставшая привычной и обыденной.

Скорее непривычной была тишина, которая иногда возникала на станции, когда «овечка», растолкав вагоны на какое - то время скрывалась среди запасных путей, отдыхая перед новой работой, которой, казалось, не видно ни конца, ни края.

Иногда, по главному пути, не снижая скорости проносились товарные поезда. У них были свои паровозы - эрки и эмки: Эр и Эм. Они были основным товарными локомотивами и ушли в небытие вместе со своими новейшими собратьями, паровозами ФД, СО, Л. Пассажирское движение на Ковельском направлении было незначительным, ограниченным одним поездом Брест - Ковель - Брест, ранним утром каждого дня пробегавшим мимо нашего дома, состав из десятка маленьких, похожих на ящики на колёсах, двухосных вагонов, они казались насмешкой для пассажирского паровоза Су, единственного универсального и для пригородных и для скорых поездов.

СССР не даром называлась могучей железнодорожной державой, железные дороги были одной из главных основ могущества страны, автотранспорт только - только начинал развиваться, главным препятствием его развития было отсутствие сети современных шоссейных дорог, а состояние тех, которые достались стране в наследство не изменилось со времён татаро - монгольского ига.

Значение железных дорог было понятно всем и руководству страны, и её народам, её успехами и достижениями гордились. Имя машиниста Петра Кривоноса, ставшим в 1935 году инициатором движения небывалых по тому времени тяжеловесных составов, было известно всей стране, оно стояло в одном ряду с именами героев - лётчиков, пожарников, профессия железнодорожника стала почётной и уважаемой в стране, напрямую связана с государственной идеологией. На пионерских сборах, комсомольских собраниях молодёжь, как гимн пела слова: «Наш паровоз, вперёд летит, в коммуне остановка», пели о бронепоезде, пока стоящем на запасном пути, о том «какая чудная картина, когда по рельсам мчится паровоз». Он промчался, а вместе с ним промчалась и романтика паровых локомотивов, исчезли вокзальные колокола, звонко отсчитывающие минуты расставания отъезжающих и провожающих, обязательно присутствующая при этом красная фуражка дежурного по станции, и нет больше на станционных перронах большого указателя с надписью: «Кипяток».

Остатки когда - то многочисленного, разнообразного паровозного племени теперь стоят немыми свидетелями своего былого могущества на стоянке музея, потеряв навсегда многих своих собратьев по паровозной тяге, среди них нет легендарной маневровой «овечки» - паровоза Ов, «щуки» пассажирского паровоза серии «Щ», нет представителей бездетных паровозов малюток, без устали хлопотавших в паровозных и вагонных депо, на путях металлургических комбинатов, на узкоколейках.

Для большинства посетителей, не видевших их в работе, они выглядят экспонатами палеонтологии эпохи вымерших динозавров, но плоды их труда зримы и осязаемы, и служат на благо современников до сих пор.

Судя по натужному пыхтению паровоза, он тащил тяжеловесный состав, а по долго не умолкающему перестуку вагонных колёс - ещё и очень длинный.

Постепенно шум движущегося состава затихал, вновь наступала тишина. Судя по ночной темноте, было не более полутора - двух часов после полуночи. Можно было спокойно спать, ночные товарняки редко повторно проезжали ночью, а до прохождения первого утреннего поезда Брест - Ковель, служившего нам сигналом наступления нового дня, было ещё много времени.

А этот день сулил мне много хорошего, наступили мои первые школьные летние каникулы с самыми радостными для меня перспективами их проведения, которые сулило мне брестское лето, шутка - ли - школьные каникулы, да ещё первые, долгожданные, которые приводят их хозяев в состояние «телячьей радости».

Убаюканный всем этим, я быстро заснул. Сколько длился этот мой второй сон, может быть чуть больше часа, когда я вновь был разбужен протяжным паровозным гудком приближающегося к переезду нового поезда. Это не мог быть поезд Брест - Ковель, т.к. рассвет только - только забрезжил, да и поезд двигался со стороны станции Брест - Полесский.

Пока я раздумывал над причиной такого железнодорожного ночного оживления, паровоз уже миновал переезд и шум его движения удаляясь постепенно затихал, оставляя только частый, как барабанная дробь перестук вагонных колёс состава, которая становилась всё реже и реже - поезд замедлял движение, переходя на явный тихий ход. Я встал и подошёл к окну, чтобы взглянуть на происходящее и, может быть, увидеть причину такого необычного движения поезда. Хотя солнце ещё не взошло, уже было достаточно светло. Я увидел как «тихо и плавно» мимо моих окон двигался хвост состава - две платформы и концевой товарный вагон с проводником на тормозной площадке.

Но не это заставило меня буквально влипнуть в оконное стекло: на платформе друг за другом стояли зачехлённые пушки, в проёме открытой двери товарного вагона толпились красноармейцы. Я едва успел всё это увидеть, как состав покинул переезд и поле моего зрения. Эшелон был воинский и я его не проспал, я его прозевал, такую редкостную удачу. Может быть и первый ночной поезд был воинским? Досадуя на себя, я всё - таки был рад даже своему мимолётному видению, этой удачей можно будет похвастаться перед друзьями, потому, что каждая встреча со всем, что имело отношение к нашей Красной Армии, приводило нас в восторг. Поколение 20 - х, 30 - х годов росло и воспитывалось в атмосфере безграничной любви к своей Красной Армии, несокрушимой и легендарной, в глубочайшей вере в её могущество и превосходство над всеми армиями мира и по отдельности и вместе взятыми. Это была наша святая вера.

Мы с восторгом слушали и пели песни комсомольских по возрасту того времени поэтов, ставших классиками советской поэзии: «Марш Будённого»

Н. Асеева, с горящими глазами выпевая слова марша:

«Всё, что мелкой пташкой 
вьётся на пути,
перед острой шашкою в сторону лети
».

«так растопчем всякую 
гадину конём
».

Песни на слова Н. Тихонова, В. Лугового, самую популярную до появления «Катюши» М.Исаковского, «Песня о Каховке», слова которой написал М. Светлов, песни на слова И. Уткина, М. Голодного и целой плеяды росшей со временем поэтов - К. Симонова, А. Суркова, Я. Смелякова, А. В. Лебедева Кумача, песенник страны Советов. Мы с восторгом пели песни на его слова:

«Не скосить нас саблей острой, 
Вражьей пулей не убить,
Мы врага встречаем просто:
Били, бьём и будем бить
».

Ну, кто там на новенького, а? Ведь уже «летели наземь самураи под напором стали и огня».

«Бей, винтовка, метко, ловко
Без пощады по врагу!
Я тебе, моя винтовка, 
Острой саблей помогу!
»

Большинство из нас мечтали стать в будущем бойцами Красной Армии, лётчиками, краснофлотцами. И нас готовили к этому, и мы с радостью, с огромным желанием принимали эту подготовку, воспринимая её как продолжение наших детских игр.

В детском саду мы маршировали с игрушечными ружьями на плече, распевая весёлую песенку на слова В. Маяковского:

«Возьмём винтовки новые,
На них флажки.
И с песнею в стрелковые
Пойдём кружки,
Марш, марш
Все в ряд
Вперёд, отряд!
»

Самыми большими праздниками тех лет были 1-е Мая и 7 -го Ноября и самой ожидаемой частью этих праздников, их кульминацией с чего они начинались - военный парад. Центральный парад был в Москве. Мы не могли его видеть воочию, но любовались и восторгались им по многочисленным его фотоснимкам, обильно публиковавшимися во всех газетах, целые фоторепортажи на многих страницах журнала «Огонёк», на которых была наглядно представлена вся мощь нашей армии: стройные плотные ряды марширующих с винтовками наперевес, ощетинившихся штыками, красноармейцев, могучая артиллерия, лихая кавалерия с прославленными тачанками, лавина броневиков, танков от стремительных БТ до грозных, трёхбашенных Т - 28, тяжёлых пятибашенных Т - 35.

Небо над Красной площадью темнело от армады пролетавших над ней четырёхмоторных бомбардировщиков, юрких «ястребков» - истребителей

И - 16. Это была потрясающая демонстрация для народов страны, для всего мира могущества нашей армии, происходившая дважды в год. Танков и самолётов у Красной Армии было больше, чем во всех армиях мира вместе взятых. А тайные армейские «загашники» пополнялись новейшей техникой, аналогов которой за рубежом не было.

День Красной Армии стоял в ряду главных праздников страны, хотя и не отмечался военными парадами и был обычным рабочим днём. Но в этот день по всей стране проводились торжественные заседания на самом высоком уровне, собрания, праздничные концерты. Этот день был днём всенародного праздника любимого детища страны.

Стало традицией посещение в этот день бойцами и командирами воспитанников всех дошкольных и школьных учреждений.

В детский сад, в котором я до войны провёл три года, ежегодно в день 23 февраля приходили красноармейцы артиллерийского полка, расквартированного в городе, обычно группой 4 - 5 человек. Их ожидал восторженный приём влюблённой в свою армию детворы.

Красноармейцы с достоинством принимали знаки нашей привязанности и любви к ним, с вниманием и с какой - то мягкой отеческой заботой относились к нам, никто из нас не чувствовал обделённым их вниманием, словом. Встреча превращалась в публичное обоюдное признание в любви к друг другу. После таких встреч уверенность и вера в том что наша армия - это гарант безопасности нашей страны превращалась в непоколебимую веру.

Для большинства детей довоенных поколений одним из первых стихотворений, выученных на память, было довольно большое стихотворение, к сожалению, забытого мной автора, которое начиналось словами: «Климу Ворошилову Письмо я написал», в котором мальчик, обращаясь к любимому наркому, клянётся ему взять в руки винтовку брата, заменить его, если брат будет убит.

Часто, для того, чтобы юного декламатора было не только слышно, но и видно, его ставили на стул, табуретку и он с неё, как с трибуны, во весь голос произносил заученные слова, звучавшие как клятва, награждаемый аплодисментами слушателей, - родителей, родственников, их друзей.

Мы, как и весь советский народ, были глубоко убеждены, что любая попытка империалистов попасть на нашу страну закончится для них мгновенной катастрофой, так как их солдаты, одетые в военную форму рабочие и крестьяне, откажутся воевать против своих братьев по классу, против первой в мире страны победившего трудового народа и повернут свои штыки против своих угнетателей и с помощью непобедимой Красной Армии свергнут капиталистическое иго и водрузят над всем миром красное знамя свободы.

«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» - вся страна жила под этим лозунгом - призывом, под ним рождались и с ним росли новые поколения.

В школьным учебнике «Книге для чтения» моего старшего брата Жени, которую я любил рассматривать и читать, на одной из страниц было напечатано большое стихотворение на эту тему (автора, к сожалению не помню), с большим рисунком, на котором наш красноармеец с винтовкой в руке и вооружённый иностранный солдат, разделённые колючей проволокой, вели разговор о пролетарской солидарности, о совместной борьбе против общего врага - буржуев.

Это чувство братства по классу укоренилось достаточно сильно в сознании советских людей.

продолжение следует...