Twitter Виртуального Бреста Группа в одноклассниках

Воспоминания о Д.Карбышеве: личная жизнь (1911-1914гг)

25  Августа 2015 г.  в 12:45 : История города Бреста

Воспоминания о Д.Карбышеве: личная жизнь (1911-1914гг)Что знает современный житель Бреста о Дмитрии Михайловиче Карбышеве? Рискуя навлечь на себя гнев любителей истории, в том числе и моего заочного приятеля «Комсомольца», утверждаю: НИЧЕГО!

В лучшем случае половина горожан сразу вспомнят, что в городе есть улица, названная его именем, остальные, помучавшись, скажут два-три предложения. Служил в крепости. Жил в Бресте. Погиб в годы Великой Отечественной.

на фото слева - Д.М.Карбышев, фото конца 30-х годов...

Не собираясь переписывать в сотый раз официальную биографию Героя Советского Союза, обращу внимание читателя на его другую, жизненную сторону. Занимаясь поиском материалов, случайно наткнулся на воспоминания бывшего сослуживца Карбышева, штабс-капитана инженерной службы Владимира Максимовича Догадина об их совместном периоде пребывания в Бресте с 1911 по 1914 гг.

Эти записки о службе и личной жизни тогда еще простого инженер-капитана Карбышева, лучше любого профессионального историка передают атмосферу того времени. Мемуары известного впоследствии военного инженера, полковника Советской Армии В.М. Догадина о периоде крепостной службы в Бресте вместе с инженер-капитаном Д. Карбышевым представляю в данном материале с рядом сокращений.

Итак, в 1911 году после окончания Военно-инженерной академии в Петербурге, капитан Д. Карбышев и штабс-капитан В. Догадин с женами прибыли для дальнейшего прохождения службы в Брест-Литовск...

Воспоминания о Д.Карбышеве: личная жизнь (1911-1914гг)

на фото справа - В.М.Догадин, фото 1914г

Основное ядро военных инженеров крепости Брест-Литовск, включавшее в себя начальника инженеров, его двух помощников и четырех производителей работ капитанов И.О. Белинского, М.В. Миштовта, С.И. Егорова и В.K. Монахова, проживало в самой крепости на казенных квартирах.

Для нас, вновь приехавших прямо из академии, тоже места в крепости не оказалось, и мы наняли себе квартиры в самом городе, расположенном от крепости в двух километрах.

Алексеев, Десницкий и я поселились в только что построенном двухэтажном доме, расположенном на юго-западном углу города, на Шоссейной улице, против сада Шаповалова, где находился цирк и происходили гуляния с музыкой. В цирке же выступали и гастролирующие труппы из Москвы и Петербурга при проезде их в Варшаву или обратно.

Против нашего дома находились два лучших ресторана - Прокопюка и Гржиба. Далее, также по Шоссейной улице, действовали два кинематографа. Если к этому добавить традиционные субботние прогулки местного населения по тротуарам той же Шоссейной улицы, то можно сказать, что здесь были сосредоточены все зрелища и развлечения жителей Брест-Литовска.

Воспоминания о Д.Карбышеве: личная жизнь (1911-1914гг)

ул. Шоссейная, фото начала XX века

Воспоминания о Д.Карбышеве: личная жизнь (1911-1914гг)

Шоссейная улица. Вид на почтамт. Фото начала XX века

Через два-три дома от нас, в переулке, идущем к реке Мухавцу, занял квартиру капитан Максимов. Kарбышев нанял квартиру в районе центра города, в значительном отдалении от остальных инженеров (Петровская, 26. Сейчас на месте этого дома спортивный корпус БрГУ на ул. Карбышева).

Воспоминания о Д.Карбышеве: личная жизнь (1911-1914гг)

на фото слева - бригадный инженер И.О. Белинский. Фото 30-х гг.

Наши три семейства, заполнившие весь дом (в четвертой квартире находился магазин Винной монополии, или, попросту, «Монополька»), естественно, находились в тесном общении между собой. Почти все свободные вечера мы собирались друг у друга, пили чай (обычно без вина), слушали новые пластинки граммофона, иногда играли в простейшую карточную игру «рамс», кончавшуюся проигрышем или выигрышем не более одного рубля, или всей компанией ходили смотреть новую картину в кинематограф. А так как в городе было всего два кинематографа, да в крепости еще один, то при обычной смене картин через три дня при желании можно было смотреть каждый день новую картину.

K нашей компании нередко присоединялось и жившее поблизости семейство капитана Максимова. Однако Kарбышева с его супругой нам не приходилось видеть в своем тесном кружке. Но для этого, по-видимому, была особая причина, а не только отдаленность квартирования.

Воспоминания о Д.Карбышеве: личная жизнь (1911-1914гг)

на фото справа - Догадин В.М.

Всем нам, поселившимся на новом месте и находившимся в новом положении, пришлось обзаводиться и новым домашним хозяйством, и новой мебелью, которую мы стали приобретать постепенно, причем каждая новая купленная вещь вызывала сенсацию среди всех членов нашего кружка.

Я не помню, сколько раз за все три года совместной службы в Брест-Литовске с Kарбышевым я был у него, а он у меня на квартирах, но этих случаев было мало, и всякий раз по специальному приглашению или с официальным визитом, хотя, как известно, мы были близко знакомы еще в академии. Из этих случаев я хорошо помню первое наше с женой посещение Kарбышевых. Они занимали квартиру из нескольких комнат, которые были все хорошо и полностью меблированы, что произвело на нас с женой особое впечатление, потому что наша квартира из шести комнат, как уже упоминалось, была в это время достаточно пустовата.

Воспоминания о Д.Карбышеве: личная жизнь (1911-1914гг)

на фото слева - И.О. Белинский с женой в Бресте. Фото 1914 г.

Тут на наши вопросы дали нам простое объяснение такому превращению. Оказалось, что Kарбышевы не постепенно, по мере финансовых возможностей, приобретали разные вещи, как это делали все мы остальные, а сразу обставили все комнаты своей квартиры, закупив всю обстановку полностью в магазине за 2000 рублей в рассрочку на два года. Ни у кого из нас не хватило бы духу сделать долг на такую большую, с нашей точки зрения, сумму. Хотя тут особенного риска и не было, так как вся мебель во время пользования ею оставалась налицо, и в крайнем случае ее пришлось бы возвратить хозяину магазина с оплатой стоимости проката.

Следует добавить, что в период службы в крепости, месячный доход капитана Карбышева составлял не менее 300 рублей. Кроме того, это был уже опытный офицер, участник русско-японской войны, кавалер орденов св. Владимира IV степени, св. Анны II и III степени, св. Станислава III степени. К каждому из орденов полагались дополнительные выплаты от 75 до 200 рублей в год. Очевидно, что Дмитрий Михайлович не был стеснен в финансовых средствах.

Существовало мнение, что немки являются прекрасными мастерицами вкусно готовить. Если это так, то Алиса Kарловна Kарбышева служила ярким подтверждением этого мнения. Нас было с хозяевами всего четверо. Однако приготовленный к обеду стол был не только красиво сервирован, но и поданные блюда отличались своею изысканностью и оригинальностью. Особенно сильное впечатление произвело на нас разнообразие закусок, поданных к различным водкам перед обедом. Хозяева были радушны и приветливы, Дмитрий Михайлович, по обыкновению, говорлив, шутлив и остроумен.

Воспоминания о Д.Карбышеве: личная жизнь (1911-1914гг)

на фото - Карбышев (4-й слева). Рядом жена

О подобных встречах Kарбышевых с другими товарищами я что-то не помню.

Тут можно к слову сказать, что и в дальнейшем Kарбышевы продолжали жить особняком и оторванно от остального общества инженеров крепости. И если со временем наш круг молодых инженеров все расширялся за счет семейств старших инженеров, вместе с которыми устраивались обязательные большие приемы - вечера на рождественские праздники и на масленицу у каждого из нас, когда число присутствующих доходило до 15-20 и более человек, то Kарбышевых на таких вечерах абсолютно никогда не было. Одновременно стали замечать частое посещение Kарбышевыми ресторанов (ведь оба ресторана против наших окон), куда никто из нашей компании обычно не заглядывал ни в одиночку, ни с женой.

Воспоминания о Д.Карбышеве: личная жизнь (1911-1914гг)

Карбышев с женой Алисой

Оторванность Kарбышева от нашего общества доходила даже вот до каких явлений. В те времена существовал обычай делать визиты, которые наносились в строго установленных случаях и сопровождались соблюдением определенных правил. На этот случай офицеры обязаны были надевать полную парадную форму с эполетами и всеми орденами и белые замшевые перчатки, а их жены надевали так называемое визитное платье (шерстяное или суконное, темного цвета, закрытое, т. е. с воротником, длинными рукавами и со шлейфом), шляпу, украшенную страусиным пером, и лайковые перчатки.

Визиты делались по случаю прибытия на службу, к женатым - вместе с женами. Kроме того, офицеры уже без жен, в одиночку, обязаны были делать визиты каждому из своих сослуживцев на Новый год, на Пасху и на Рождество.

Время для визитов - от часу дня до трех часов. В каждом месте посещения следовало пробыть не менее 10 минут. Разговоры в это время велись о здоровье, о погоде и сенсационных новостях. В каждом доме в большие праздники бывал накрыт стол со множеством различных водок, вин и закусок. Если случалось, что визитер не заставал хозяев дома, то он через слугу оставлял свою визитную карточку, на которой были напечатаны его имя, отчество и фамилия. Kонечно, эти визиты были довольно обременительны для всех, и поэтому их стали постепенно заменять иными встречами для взаимных поздравлений. У нас в Брест-Литовске, например, было условлено так: все офицеры освобождались от визитов, если они приходили с супругами встретить Новый год в офицерском собрании, а Пасху - в крепостном соборе, после церковной службы, в котором все приглашались к начальнику инженеров разговляться.

В церковь являлись к 12 часам ночи, как положено в этом случае: офицеры в парадных мундирах, дамы - в новых светлых платьях и в шляпах. Было очень светло, пышно, нарядно и радостно. В заключение, как полагалось по обычаю христианскому, христосовались. Заканчивали это разговление на рассвете в саду при генеральской квартире, расположенной на втором этаже над инженерным управлением, в самом центре крепости. Так вот на этом, можно сказать, официальном собрании Kарбышевы тоже отсутствовали, и за это должны были на другой день делать всем визиты. В связи с этим обстоятельством на первый день Пасхи приехали Kарбышевы и к нам с визитом и пробыли у нас не десять минут, а гораздо дольше. Дмитрий Михайлович, как всегда, много шутил и смешил моих дам - киевлянок (жену и свояченицу), и, помнится, заставил их краснеть за то, что одна из них назвала разрисованное пасхальное яйцо по-украински «писанкой», а он стал намекать, что это слово происходит не от слова «писать», а совсем от другого корня. Дамы были в восторге от Kарбышева.

Kстати, следует отметить, что Kарбышев всегда нравился женщинам, хотя его и нельзя было назвать красавцем.

Тем не менее, во время нахождения в командировке Kарбышев всегда аккуратно писал письма своей жене, хотя мы были в отсутствии всего три дня. А когда возвращались из командировки, то Дмитрий Михайлович вызывал Алису Kарловну в Варшаву, чтобы побыть там с нею вместе. Это показывает, каким внимательным супругом он был по отношению к ней.

Воспоминания о Д.Карбышеве: личная жизнь (1911-1914гг)

на фото - Справа на стуле В.М. Догадин, рядом на полу - Д.М. Карбышев

Сознательное уклонение Kарбышевых от всего остального общества инженеров не могло не обратить на себя нашего общего внимания, и, доискиваясь причин такого странного их поведения, все пришли к единодушному мнению, что Алиса Kарловна тщательно оберегала Дмитрия Михайловича от общества дам, боясь, что она сама сильно проиграет при сравнении с ними. И, действительно, почти все жены наших военных инженеров были по своей внешности как на подбор, одна интереснее другой.

И хотя справедливость требует отметить, что моя жена Мария Васильевна среди этих красивых женщин занимала одно из первых мест (об этом свидетельствуют ее многочисленные фотографии), однако для нее Алиса Kарловна делала исключение, так как знала мою жену еще по совместной нашей жизни в Юкках (когда учились в академии) и была уверена в ее добродетели, впрочем, надо сказать, что из всех членов нашего инженерного общества абсолютно никого нельзя было упрекнуть в предосудительности или легкомыслии; почти каждый из нас симпатизировал кому-либо, в компании которого охотнее проводил время в обществе, и обычно хозяева дома стремились разместить гостей за столом записками на приборах по соответствующим парам. Однако ни один супруг не мог сделать за это какого-либо упрека другому. Только молодожены Белинские Иван Осипович и Александра Андреевна очень обижались, если их сажали за стол порознь. Их у нас называли «обожайчики».

Только этими беседами в компании и ограничивалось взаимное общение. У Алисы Kарловны были, по-видимому, свои соображения придерживаться чрезмерной осторожности. Она была разведенной женой владивостокского офицера, который, между прочим, однажды приезжал в Брест-Литовск на несколько дней, и мне даже пришлось их мельком издали видеть проезжающими втроем на извозчике. Она была старше Дмитрия Михайловича на шесть лет, а также старше всех наших инженерных жен Брест-Литовска.

Не будучи никогда красавицей, она в это время в возрасте под сорок лет имела сильно поблекшую внешность и потому не могла идти с ними ни в какое сравнение ни по красоте, ни по своему развитию и манерам. Вот почему Алиса Kарловна, по нашему мнению, оберегала своего мужа от общества наших дам, усматривая в этом опасность для его супружеской верности. Ведь на себе она уже когда-то испытала силу его чар, забыв для него своего первого мужа.

А чтобы отвлечься от однообразия и скуки домашней жизни, она усиленно посещала с ним рестораны, где играла музыка, а на эстраде выступали шансонетки (или, по-русски, певички). Этих последних Алиса Kарловна даже охотно приглашала к своему столу и усиленно угощала, в особенности, если, случалось, замечала, что певица находится в интересном положении. Об этом она говорила нам сама. В таком обществе Kарбышева, по-видимому, не видела конкуренции для себя.

За все время жизни в Брест-Литовске я помню один-единственный раз Kарбышева в большом обществе на именинах жены полковника Kороткевича 24 декабря 1913 г., но без Алисы Kарловны, причем он был очень оживлен и привлекал к себе внимание всех присутствующих.

Фотография этой веселой компании, снятая уже после обеда с большим разнообразием вин, у меня сохранилась. Хотя по свободным позам некоторых из присутствующих можно заметить, что вина произвели свое оживляющее действие, но серьезно выпивших не было и не могло быть в приличном обществе, а тем более в присутствии дам.

Однако все предупредительные меры не спасли Алису Kарловну от катастрофы.

К сожалению, данную фотографию (если она сохранилась в реальности), отыскать не удалось. Трагедия в семье Карбышева возникла буквально ни из-за чего. Согласно воспоминаниям Владимира Догадина, капитан Карбышев разработал проект строительства нового форта и по решению руководства должен был ехать в Петербург на рассмотрение своего предложения.

К шести часам вечера одного из теплых по весеннему дней полковник Короткевич пригласил всех офицеров на собрание с целью решить, каким образом будем чествовать одного из наших товарищей, покидающего нашу крепость для службы в другом месте. К назначенному времени собрались все. Приехал из города на велосипеде и Дмитрий Михайлович. Собрание прошло быстро. Закрытым голосованием было решено внести каждому «с рыла» (как выразился с обычной шуткой Короткевич) по 10 рублей на товарищеский ужин в ресторане и еще по 10 рублей на подарок. Так как всех офицеров налицо было 25 человек, то на 250 рублей собирались подарить уезжавшему хорошие золотые часы (за 100 рублей) с такой же цепочкой (за 150 рублей). После этого все разъехались по домам.

Воспоминания о Д.Карбышеве: личная жизнь (1911-1914гг)

на фото справа - могила Карбышевой на Тришинском кладбище в Бресте, Фото Юрия Кузнецова

Едва Kарбышев вернулся к себе на квартиру и стал мыть руки, как к нему подошла его супруга, и между ними произошел разговор следующего содержания: «Ты где был?»;— спросила Алиса Kарловна. «На собрании офицеров», — ответил он. «А почему же ты не говоришь, кого ты встретил по дороге?» (Алисе Kарловне, видимо, уже успели доложить, что Kарбышеву попалась навстречу жена одного пехотного офицера, с которой Kарбышевы были знакомы по офицерскому собранию полка, стоявшего в Брест-Литовске близ вокзала в Граевской слободке.) — «Дай мне сначала вымыть руки». — «Нет, ты хотел эту встречу скрыть от меня». — «Ну, если ты будешь так разговаривать, то я не возьму тебя с собой в Петербург». — «Ах, ты так!» — воскликнула Алиса Kарловна, бросилась в спальную, накинула на дверь крючок и, схватив маленький револьвер «Браунинг», начала стрелять в себя. Пока Kарбышев взламывал дверь, она успела выпустить пять пуль, из которых одна попала в левую руку, а другая по направлению сверху — в живот. Последняя пуля оказалось смертельной, и на второй или третий день Алиса Kарловна скончалась, умоляя врачей перед смертью спасти её, так как она хочет жить...

… Потеря жены сильно потрясла Дмитрия Михайловича. Я и сейчас ясно представляю его, как он, облокотившись левой рукой на край гроба и склонившись на нее головой, стоял в застывшей позе, не спуская глаз с лица покойной. У меня не хватило духа прервать его мысли банальными фразами утешения, и я тихо вышел. После похорон жены Дмитрий Михайлович еще больше замкнулся в себе, нигде не показывался, а попытки некоторых женщин отвлечь его не увенчались успехом. Вскоре, как и намечалось, он уехал в Петербург на защиту и утверждение своего проекта форта.

Для полноты общей картины нашей жизни в то время следует еще сказать несколько слов о бюджете инженерной семьи.

Начальник инженеров крепости, который потом стал именоваться одновременно строителем крепости, получал 500 рублей. Его помощники - по 400 рублей. Старшие производители работ - 300 рублей. Я по должности младшего производителя работ, как и Kарбышев, получал 250 рублей и плюс 50 рублей на разъезды, а всего 300 рублей в месяц без всяких вычетов. В строевых частях приблизительно столько же, а именно 310 рублей, получал командир отдельного понтонного батальона, полковник, имевший за плечами много-много лет службы.

Этой суммы было вполне достаточно для того, чтобы выделять около ста рублей ежемесячно на покупку какой-либо крупной вещи. Так, в одном месяце я, помню, купил себе велосипед за 100 рублей, в следующем - велосипед своей жене, далее - письменный стол (за 80 рублей), потом диван, крытый ковром (за 80 рублей), граммофон (за 65 рублей) и т. д.

Денщик, отправляясь за продуктами на базар, получал 3 рубля. Следовательно, на основные продукты питания на 6 человек моей семьи, состоящей из меня, жены, дочери и трех человек прислуги (денщик, няня и кухарка), расходовалось около 100 рублей в месяц. Остальные деньги шли на одежду, на оплату прислуги, на развлечения и прочие расходы. Чтобы иметь некоторое представление о ценах того времени, приведу некоторые из них. Брюки диагоналевые стоили 15 рублей. Следовательно, на месячный оклад содержания я мог бы приобрести 20 брюк. Офицерское пальто из лучшего драпа стоило 60 рублей. Мундир - 45 рублей и плюс 25 рублей за серебряное шитье на бархате воротника и обшлагов. Из продуктов питания могу упомянуть телятину, которая стоила 14 коп. фунт или 35 коп. килограмм, фунт хлеба черного - 1 - 5 коп., пшеничного - 3 - 5 коп., апельсины - 35 - 40 коп. за десяток, лимон - 5 коп., бутылка водки - 21 коп., бутылка вина виноградного от 30 до 80 коп. в зависимости от качества, шампанское Абрау-Дюрсо - 3 руб. 25 коп., импортное - 5 рублей, донское игристое - 1 руб. 20 коп., икра паюсная - 3 руб. за фунт (7 руб. 50 коп. за кило).

Перечисленные, хотя и краткие сведения все-таки могут дать некоторое представление о том, что жизнь инженеров-строителей крепости материально была хорошо обеспечена. Своим общим развитием и положением военные инженеры заметно выделялись из остальной массы офицеров гарнизона и даже были на виду у жителей самого города. Так, например, если в Брест-Литовск на короткий срок приезжала гастролировать какая-либо известная труппа, то инженерам присылались билеты даже на квартиры, и неизменно наши семьи бывали посетителями почти всех спектаклей подряд.

Остается добавить, что сам автор воспоминаний Владимир Максимович Догадин родился 18 июня 1884 г. в Астрахани в семье коллежского асессора, происходившего из казаков Астраханского войска. В 1903 г. он окончил Оренбургский кадетский корпус, а в 1906 г. с отличием окончил санкт-петербургское Николаевское инженерное училище, был произведен в подпоручики. В октябре 1908 г. поступил в Николаевскую инженерную академию в С.-Петербурге, а 22 мая 1911 г. успешно окончил ее, после чего в чине штабс-капитана с утверждением в звании военного инженера был направлен в Брест-Литовск в качестве младшего производителя работ.

За добросовестную работу в Брестской крепости Догадин был награжден орденом Станислава 3-й степени. В 1914-1916 гг. участвовал в создании различных фортификационных систем на Западном фронте. В марте 1917 г. его как опытного военного инженера направляют на строительство Севастопольской крепости. После победы большевиков в октябре 1917 г. Догадин, оставшись в России, продолжил службу на военно-инженерном поприще, работал штатным преподавателем 2-й военно-инженерной школы в Москве, в гражданских и военных строительных ведомствах, участвовал в Великой Отечественной войне, которую закончил в Kенигсберге.

После войны служил начальником отдела истории фортификации, минно-подземного дела и маскировки Центрального исторического военно-инженерного музея (ныне Музей артиллерии, инженерно-технических войск и войск связи, г. С.-Петербург). С этой должности полковник В.М. Догадин уволился в отставку (по болезни) с правом ношения военной формы 15 февраля 1955 г.

Источник: Виртуальный Брест
Автор: Олег Карпович
историк
Виртуальный Брест