Наверное, у каждого человека, знакомого с творчеством народного барда, поэта и актера Владимира Высоцкого, есть свой, «собственный» Высоцкий, есть «вещи» в его репертуаре, которые нравятся больше. Нравятся потому, что они чем-то роднее, ближе, убедительнее. «Свой Высоцкий» есть и у меня. Ведь 25 июля исполнилось 32 года, как его нет в живых. Прожил он с нами в советскую эпоху всего лишь 42 года.
В те далекие 70-е годы я служил на погранпереходе «Варшавский мост». Две встречи с Высоцким оставили в моей душе незабываемый след. Владимир Семенович часто пересекал Государственную границу СССР.
Бывало, ехал один, иногда - с Мариной Влади. В должности контролера паспортного контроля как обычно нес я свое «боевое дежурство» на выездной стороне погранперехода. Вдруг на досмотровую площадку без остановки у шлагбаума, на всех парах влетела светло-зеленая «БМВ» с французскими номерами. За рулем сидела симпатичная женщина в больших солнцезащитных очках, а рядом - мужчина, сонно дремавший от жары. Чинно, по-военному подхожу к машине, представившись пассажирам по-французски: «Здравствуйте! Погранконтроль. Ваши паспорта, пожалуйста!.. «В полуоткрытое окно двери машины женская рука с множеством серебряных украшений подала мне паспорт и вкладную советскую визу.
Начал листать документ, сравнивая данные владельца с визой, проверяя в нем надлежащие атрибуты, задавая вопросы на иностранном языке. Мужчина, сидевший возле нее справа, подав мне свой паспорт - «серпастый и молоткастый», с крупными буквами «СССР», хрипловато произнес: «Молодой человек! С этой дамой можно общаться по-русски... Она хорошо владеет им...» Я чуть не присел от услышанного: вот, мол, нате, блеснул знанием иностранного. Открываю паспорт мужчины, бегло читаю его данные: «Высоцкий Владимир Семенович... 1938 г.р... Место рождения - г. Москва...» Оторопев на несколько секунд от прочитанного, внимательно всматриваюсь в его лицо, сравнивая с фотокарточкой в паспорте, и тихо произношу: «Так это Вы!.. Тот самый...» А он мне в ответ: «Командир! Что, разве не похож?.. Ну таможня дает!...» Он усмехнулся, а мне вдруг стало как-то неловко за то, что происходило возле машины: столько песен было на бобинах моего старенького магнитофона, столько фильмов посмотрел с его ролями, столько вырезок из газет про него...
А тут!
Я предложил им выйти из машины. Марина Влади, как владелица авто, направилась в зал на таможню для решения необходимых формальностей, а я остался с Высоцким на досмотровой площадке. Он был одет по-летнему: серого цвета бейсболка, темно-синие потертые джинсы, в кроссовках, со знакомой всем длинноватой прической, с хрипловатой характерностью говора. Сейчас передо мной был явно не актер, поэт и песенник, а обычный человек, уставший от жары и долгой дороги. Достав из кармана брюк пачку сигарет «Мальборо», протянул мне, предложив закурить. Вообще-то я никогда не курил, поэтому от сигареты отказался, на что Высоцкий шутливо заметил: «А-а-а! Понимаю, понимаю... Ведь вам не положено по инструкции здесь, на границе...» Достал из пачки сигарету, закурил, сильно затягиваясь папиросным дымом.
Наблюдая за работой моих сослуживцев, «колдовавших» возле грузовика с тентованным прицепом, в замасленных темных комбинезонах, с фонариками в руках, произнес: «Что, и вот так каждый день?» «Да, каждый день: в жару, холод, дождь...» - ответил я, на что он тут же сказал: «Да вам за такую работу памятники надо ставить!..»
Я поинтересовался планами его очередной поездки за рубеж. Он рассказал, что им написано много хороших песен, которые надо было бы давно озвучить. Но в СССР сделать этого нет возможности. Вот и едет во Францию, чтобы записать новые альбомы не под гитару, а под оркестр... «Короче, командир, планов громадье...» - произнес он. Всматриваясь в зеленую красоту белорусской природы, окружившей пограничный пункт пропуска, сказал: «Мне нравится в Беларуси... Люблю Брест - тихий, уютный и чистый...» Марина Влади уже заканчивала оформление в таможне надлежащих документов на машину, провозимый багаж и неспешно выходила из зала. Я понял, что это последние минуты нашего с ним диалога, предложив по старой пограничной традиции что-то исполнить для пограннаряда, но мое предложение в тот момент так и осталось невыполненным. Высоцкий на это ответил так: «Командир! Поверь - не могу... Гитара-то моя - на самом низу багажника, завалена сумками, пакетами... Если таможня будет смотреть наш багаж - придется освобождать багажник машины, значит - доберемся и до гитары... Ну, тогда - спою!..» Наша таможня всегда верила таким вот знаменитостям и давала «добро» при пересечении границы. «Марина Владимировна! У нас все в порядке?» - переспросил он у своей супруги, на что та ответила: «Да, Володенька! Будем двигаться дальше...» На прощание мой пограничный наряд и все работники служб, дежурившие здесь в тот день, сфотографировались с ним на фоне бассейна со стелой, а я у Марины Влади попросил автограф... Они сели в машину. Марина надавила на педаль газа, и их светло-зеленая «БМВ» рванула вперед, оставляя на бетонке контрольного поста темноватые следы от колес. «До свидания-я-я!» - кричали всем нарядом им вслед, видя, как автомобиль удаляется в сторону соседней Польши. На память об этой встрече с Высоцким осталась у меня единственная фотография, которая за более три десятка лет пришла в негодность - пожелтела. Но она мне всегда будет напоминать об этом удивительном человеке-актере той эпохи.
А через несколько месяцев я вновь встретился с ними здесь же, на государственной границе. Они возвращались в тот день из Франции к себе домой - в Москву. Все происходило почти так же, как и в первый раз: Марина Влади снова была за рулем, но уже другой иномарки, а Высоцкий, утомленный «заграницей» или подобным переездом, молча сидел справа от нее, о чем-то задумавшись, не заметив, как я подошел к дверке машины. «О-о-о! Командир! Привет!» - открыв дверь, протянул мне руку, немного рассказав о своей поездке. Я, как и тогда, спросил его: «Семенович, петь сегодня будем?..» На что он ответил: «Ребята! Знаю, что перед вами в долгу... Приеду вот домой, обязательно напишу про вас песню и спою...» «Про пограничников?» - заметил кто-то из нас, стоявших возле него. «Про вас уже есть... - улыбаясь ответил он, напоминая нам слова той песни: «А на нейтральной полосе - цветы...»
Через некоторое время мы все-таки услышали обещанную нам песню про таможню. Правда, не про брестскую, а шереметьевскую. Но какая разница! Песню мы слушали всем нарядом и с особым настроением.
фото с архива С.Сухого сайт pogranec точка by
автор: Александр КОЛЕСОВ, бывший пограничник ОПК «Варшавский мост»
фото - pogranec.by
