«Эх, огурчики, да помидорчики, Сталин Кирова убил в коридорчике…» – эти частушки были крайне популярны на советских кухнях в далекие уже тридцатые-сороковые. Разумеется, Сталин не убивал Кирова, только никому это было не интересно. Важен был сам прецедент, когда глава второго по значению города страны был загадочно расстрелян на рабочем месте. Итак, кто же такой Сергей Киров, что в его честь были названы города и сёла, заводы-фабрики-пароходы, улицы и площади по всей необъятной, от Бреста до Владивостока?
Сергей Миронович Костриков (его настоящая фамилия) родился 15 марта 1886 года в небольшом городке Уржум, что находился в Вятской губернии в семье рабочего. Кроме Сергея в семье было еще трое детей. В 1894 году дети остались сиротами – отец ушёл на заработки и пропал без вести, а мать умерла. Девочек взяла на воспитание бабушка, а мальчика отдали в приют.
Сергей с детства обладал цепким и ясным умом, позволявшим легко усваивать новые знания. После окончания городского Уржурумского училища Сергей Костриков в 1901 году поступил в Казанское механико-техническое промышленное училище за счёт земства и Попечительского фонда училища Уржума. Следует отметить, что учёба ему давалась легко, свидетельство тому неоднократное награждение грамотами и ценными подарками. А в 1904 году он оказался в числе пяти лучших выпускников этого учебного заведения.
В 1904 году Костриков устроился на работу в городскую управу Томска на должность чертежника, параллельно планируя поступать в Томский политехнический институт. Однако увлекшись новыми веяниями революционных идей (не будем забывать, что страна в начале двадцатого века погрузилась в революционный анархизм), вступил в набирающую силу РСДРП и задвинул мечту об институте в дальний угол. Организаторский талант Кострикова проявился в период начала революционного шабаша 1905 года, гордо названного затем «первой русской революцией». Здесь он показал себя непревзойдённым мастером. В июле 1905 года им была организована забастовка на железнодорожной станции Тайга. Параллельно с забастовками и митингами Сергей Костриков формировал боевые группы, занимавшихся различными грабежами государственных учреждений и банков. Закономерно, что вскоре он попал под полицейское наблюдение и был арестован. В июле 1906 года он был заключён на полтора года в томскую тюрьму, выйдя из которой в начале 1908 года окончательно сделал выбор в пользу профессионального революционера.
Удивительные вещи! Знакомясь с биографиями видных партийных деятелей 1917 года, невольно приходишь к выводу: работать никто из них не хотел…
Вот и наш герой, едва выйдя из острога, уехал в Иркутск, где продолжал свою подпольную деятельность. В 1909 году он приехал в курортный Владикавказ, где устроился в кадетскую газету «Терек» и под псевдонимом Сергей Миронов печатал небольшие заметки. Увлёкшись местным театром, писал рецензии на его постановки и гастролировавших театральных трупп. В период нахождения Кирова во Владикавказе, ему был передан своеобразный период из Томска по делу подпольной типографии периода 1906 года. Костриков был арестован в августе 1911 года и этапирован в Томск. Однако, обвинению не удалось зацепиться, так как его главный свидетель, полицейский пристав не узнал (или не захотел узнать?) обвиняемого. Получив оправдательный приговор, Костриков тотчас вернулся во Владикавказ, где взял себе новый псевдоним – Киров – от имени персидского полководца Кира. В апреле 1912 года в газете «Терек» вышла статья «Поперёк дороги», подписанная как «С. Киров». С этого момента за ним навсегда закрепилась новая фамилия.
Период с 1912 по 1917 гг. в жизни нашего героя характеризуется спокойной и размеренной жизнью. Работа в легальной печати Северного Кавказа приносила хоть и небольшой, но стабильный доход. Так бы и дальше пописывал Киров в региональной прессе, никак не определяясь с политической позицией, если бы не октябрь 1917 года. Более того, будущий крупный партийный функционер в партию большевиков вступил только в 1918 году, до этого оставаясь членом меньшевистского крыла РСДРП, что, впрочем, не помешало ему начать восхождение наверх.
В феврале 1919 года, в самый разгар Гражданской войны, Сергей Миронович стал во главе Астраханского военно-революционного комитета, и как полагает «верному ленинцу», буквально пару месяцев назад, озаренному светлыми идеями коммунизма, наводил «революционный порядок» железной рукой. Начав его воплощать с лозунга «кто не работает, тот не ест». В результате, губернию захлестнули многочисленные акции протеста, голод и забастовки рабочих под лозунгом «Долой комиссаров». Выступление было потоплено в крови, как и полагалось в эпоху раннего большевизма, с применением артиллерии и пулеметов по практически безоружным людям. За подавлением светских протестов «карающая рука революции» обрушилась и на голову церкви. В мае 1919 года по указанию Кирова был расстрелян крестный ход в прославление святого Иосифа Астраханского, а буквально спустя пару недель он дал согласие на арест и последующий расстрел митрополита Астраханского Митрофана и епископа Леонтия.
Отличившись на «гражданке», Киров переходит на военные должности. В августе 1919 года он уже член Реввоенсовета 11-й армии, кстати, размещенной в той же Астрахани. Один из современников Кирова, А.П. Мачевариани так описывал ситуацию в Астрахани летом 1920 года в своем письме Калинину: «Население в течение полутора лет буквально голодает, комиссары живут по-хански, швыряя народное достояние по личному своему усмотрению... Что же касается продовольственных пайков, то они существуют только на бумаге, но по ним буквально ничего не выдают, разве только иногда выдадут гнилую воблу или селедку, от которой большинство граждан отказываются, несмотря на голод... Администраторы, окружив себя своими знакомыми дамами и друзьями, творят безобразия, вызывая раздражение трудового Рабоче-крестьянского класса».
на фото слева - Киров в 1919 году, справа - Киров и Сталин на Ленинградском вокзале Москвы
Как бы там ни было, в апреле 1920 года Киров в составе 11-й армии был уже в Баку, где стал членом Кавказского бюро ЦК партии большевиков, в июне того же года был назначен полпредом Советской России в Грузии, а в октябре во главе советской делегации решал судьбы страны в Риге, разрабатывая мирный договор с Польшей.
В 1921 году Сергей Киров занял должность Первого секретаря ЦК компартии Азербайджана, где проработав пять лет, оставил о себе противоречивую память. С одной стороны – подъем образования, здравоохранения и нефтяной промышленности республики, с другой – продолжение политики «революционного террора» со всеми вытекающими…
Очевидно, рвение Кирова в далеком Азербайджане пришлось по нраву всемогущему властителю Кремля, и в январе 1926 года он был уже в Ленинграде, где возглавил второй по значению город страны на должности первого секретаря Ленинградского губернского комитета (обкома) и горкома партии
В ту пору город со своенравным, интеллигентным населением, считался чуть ли не главной опорой внутрипартийной оппозиции. Здесь вновь пригодилось умение Кирова решать вопрос радикально. Репрессии, высылки и депортации не заставили себя долго ждать. Заодно и был решен «квартирный вопрос» в одном отдельно взятом городе: тысячи горожан «непролетарского» происхождения (научные работники, инженеры, врачи, адвокаты), получившие образование «при проклятом царизме» были высланы в Сибирь, их квартиры заняла новая элита.
на фото - Леонид Николаев и Мильда Драуле
И все бы ничего, казалось, жизнь удалась. Царствовал бы наш герой в Ленинграде долго и счастливо (или угодил в маховик террора 1936-1938 годов), если б не один грешок. Был он слаб по женской части. Видный мужчина, да еще с таким портфелем, вот и крутил он свои амурные дела направо и налево. На свою беду хозяин Ленинграда закрутил роман с одной из сотрудниц обкома партии Мильдой Драуле. Её муж Леонид Николаев, мелкий чиновник, человек неуравновешенный и обиженный жизнью, решил устранить всемогущего властителя города. Может из чувства ревности, а может и из желания прославиться. Вечером 1 декабря 1934 года Киров был встречен им в одном коридоров Смольного. У Николаева не было чёткого плана покушения, но он решил, что ему представляется наиболее благоприятный случай. Пойдя вслед за Кировым, Николаев выстрелил ему в затылок.
Убийство столь высокопоставленного должностного лица власти использовали в свою пользу. В считанные часы после убийства было заявлено о пламенном революционере, павшем жертвой заговорщиков, а Президиум ЦИК СССР принял постановление «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик»: «Следственным властям — вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком. Судебным органам — не задерживать исполнение приговоров…». Дело об убийстве Кирова вылилось в серию громких политических процессов Ленинграда, где попавшие под раздачу жертвы пачками саморазоблачали себя и требовали для себя же самого сурового наказания. В результате такой вакханалии было расстреляно 17 человек, различные сроки тюремного заключения получили еще 80, а 30 человек было выслано. Излишне говорить, что в числе расстрелянных оказались сам Николаев, его жена, а также ряд их ближайших родственников.
Сам С.М. Киров, как и подобает, был похоронен со всеми государственными почестями у Кремлевской стены, а его имя увековечено в названиях городов, улиц, площадей, заводов-пароходов-театров и станций метро по всей необъятной.
Сергей Миронович Костриков (его настоящая фамилия) родился 15 марта 1886 года в небольшом городке Уржум, что находился в Вятской губернии в семье рабочего. Кроме Сергея в семье было еще трое детей. В 1894 году дети остались сиротами – отец ушёл на заработки и пропал без вести, а мать умерла. Девочек взяла на воспитание бабушка, а мальчика отдали в приют. 
